Биография (по материалам официального сайта Группы www.asymptote.net,
книги "Архитекторы рубежа тысячелетий" Рябушин А. В.)

       Хани Рашид [Hani Rashid] родился в 1958 году в Каире; отец - араб, мать - англичанка. Брат Хани Карим Рашид - всемирно известный дизайнер. Будущий архитектор провел детство и юность в Англии и Канаде. В 1983 закончил Университет Карлтон в Оттаве, а в 1985 - Академию художеств Крэнбрук в США. Сейчас возглавляет исследовательскую Программу перспективного дигитального проектирования в Колумбийском университете Нью-Йорка.

       Лиз Анн Кутюр [Lise Anne Couture] родилась в 1959 году в Монреале. Закончила Университет Карлтон в 1983 и Архитектурную школу Йельского университета в 1986. Сейчас - профессор Отделения архитектуры Парсонской школы дизайна в Нью-Йорке.

       Мастерская Асимптота была основана в 1988 году в Нью-Йорке. Группа изначально самоопределилась как поисковая. В 1989 году проект Группы Асимптоте "Стальное облако" выиграл первое место среди 200 предложений на конкурсе "Ворота Западного побережья". Это была такая "свирепая деконструкция", какую даже группа Химмельблау, известная своими технологическими "наворотами", в то время позволить себе не сумела. Был самый начальный период движения, 1988 год, Филип Джонсон только что собрал в МoМА выставку "Деконструктивисткая архитектура", пригласив семь звезд мировой архитектуры, после чего творческое направление обрело имя и права гражданства. А молодые нью-йоркцы, которым тогда еще и по 30 лет не исполнилось, интуитивно вышли на такие уровни деконструкции, что и через десятилетие с лишним проект находится в сфере актуального анализа деконструктивистской архитектуры.

       По замыслу устроителей конкурса, "Ворота" должны были быть грандиозны и фиксировать тот факт, что в конце, теперь уже прошлого, столетия, основной поток иммиграции переместился из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. Новое сооружение-символ должно было соперничать и даже превосходить по выразительности нью-йоркскую Статую Свободы. Оставим прямые сравнения, равно как и суждение, будто проект Асимптоте - "метафорическая деконструкция" Статуи; а вот с тем, что он напоминает деконструкцию Памятника III Интернационалу Татлина, можно без особых натяжек согласиться, естественно, сделав поправку на время и соответствующее акцентирование телекоммуникационных аспектов.

       500-метровая горизонтально направленная динамичная стержневая структура должна перекрывать восьмиполосную автостраду изысканно-сложным сплетением "колеблющихся" опор, ферм, консолей и тяжей разного рода, пешеходных галерей и мостов к кафе и магазинам, и конечно же - экранов разного свойства, размера, формы, снабжающих мчащихся в автомобилях актуальной информацией. Вполне реалистический вариант использования "мертвого" пространства над хайвеями, на которых жители Лос-Анджелеса проводят большую часть своего времени.

       Проект пока не реализован, но надежда не утрачена. Важно подчеркнуть еще раз уровень новаторства, который изначально задала себе Группа Асимптота. На пути к их сегодняшней архитектуре был проект Универсального мультимедийного театра в Арусе (Дания), где огромное, ежегодно растягиваемое, парусообразное полотнище площадью 2800 кв. м членится на плоскости-экраны, которые фиксируют структуру внутреннего пространства. Экраны с меняющимися в запрограммированном режиме проекциями составляют суть этого театра. На рубеже столетий группа пришла, как утверждают авторы, к архитектуре, адекватной запросам "тотально информационного общества".

       Творческая элита дигитальной архитектуры в основном сконцентрировалась в небольших проектных бюро вокруг Нью-Йорка, точнее - вокруг Колумбийского университета и таких наставников, как Питер Эйзенман и Бернар Чуми. Здесь, действительно, новые горизонты профессионального мышления. Безусловность взаимодействия стойки-балки не просто преодолена, но отброшена за ненадобностью. Еще Гауди, Райт, Мельников, Нимейер поставили под сомнение диктат прямого угла, а Гери с помощью компьютера вообще "преодолел" евклидову геометрию. Но для молодых авангардистов даже Гери старомоден и к тому же повторяется - цепочка его работ в Бильбао - Сиэтле - Нью-Йорке действительно может навести на мысль об овечке Долли и клонировании. То, что создается ныне - совершенно иное, и не только выглядит, но и называется по-новому. В круге дигитальной архитектуры отставлены понятия композиции, формы - создаются "генерики" - от компьютерного генерирования. Идеал - поток, течение. Архитектура должна быть слепком, как минимум, момента этого текучего движения, а лучше - так же двигаться, растекаться, сжиматься. Для этих расплывающихся образований опять же появился особый термин - "блоб". По-английски - капля, комок глины или пластилина в ладонях. "Блоб", как считается, "раздвигает устаревшие понятия" и характеризует нечто одновременно и фиксированное, и изменчивое, обладающее к тому же потенциалом неограниченного расширения и умножения.

       За всем этим с жадностью следят профессионалы - студенческая молодежь болезненно-восторженно, опытные практики подчас с раздражением - как за фокусничаньем, чем-то сродни шаманскому камланию, если не жульничеству. В самом деле - потрясаются основы, ставятся под сомнение фундаментальные ценности профессии. Как, например, воспринять такое: "Я архитектор, но вовсе не обязан теперь обязательно строить", - это заявляет участник Асимптоте архитектор Хани Рашид и поясняет свою позицию: архитекторы всегда хотят все перепроверить, чтобы затем скорректировать придуманное, но сегодня "компьютер позволяет все опробовать, вовсе не строя". Новое всегда принимается трудно, но остановить его невозможно. Есть однако и объективные основания для опасений: каждый инструмент порождает специфические зависимости (и чем он изощренней, тем они сильней), и одинаковые программы из Силиконовой долины могут и в нашей области повести к излишнему сближению того, что по природе своей должно обладать оригинальностью. Уже начинает смущать всеобщность обтекаемых китообразных очертаний, своей "зализанностью" подозрительно напоминающих новомодные спортивные кроссовки.

       Тем не менее, движение сформировалось и бурно развивается. Есть отдельные реализации, определились лидирующие имена: К. Мак Дональд, В. Дуббльдам (из группы Архитектоникc), Г. Линн, Л. Спуйброк, М. Новак, группы Райзер, Умемото. В этом ряду и Асимптоте. Показателен проект Виртуального Гуггенхайм-музея для Нью-Йорка, выполненный Группой Асимптоте. Лиз Анн Кутюрье писала: "Старый Гуггенхайм Фрэнка Ллойда Райта на 5-й авеню все еще своего рода иконографический символ для Гуггенхаймов; проект для Бильбао, хотя и является уже почти интер-медийным, поскольку был распространен по всему миру, все же несет в себе дух XX века. Виртуальный Музей (группы Асимптоте - А. Р.) принадлежит всецело XXI столетию". Кутюрье подчеркивает, что выставленные в таком музее произведения не связаны никакими иерархическими зависимостями, они равноправны на дисплее, ибо виртуальный музей - это ничто иное, как архитектурный веб-сайт. Даже сам музей выступает здесь равноправным партнером - таков "дух XXI столетия". Хани Рашид акцентирует "расширение" сущностной природы этой новой архитектуры, определяя ее как "смесь и единение (слияние) веб-идилии и физически существующих вещей". Он представил на венецианской Биеннале-2000 (вместе с Грэгом Линном) экспрессивно-пластичное Архитектурное Бюро Будущего, оказавшееся, по сути, укомплектованной электронной лабораторией - не архитектурным представлением о такой лаборатории, как это было на начальных стадиях хай-тека с образами "опережающих технологий", а именно реальной электронной лабораторией для решения реальных архитектурных задач.

       Прославился на рубеже веков Доджер-стадион - концептуальный проект Асимптоте для Лос-Анджелеса, выполненный по приглашению журнала "Эсквайр" в рамках программы "21 человек всматривается в 21-ое столетие". Ключевой явилась здесь ориентация на новейшие полимеры для меняющего свои каплевидные очертания пневматического покрытия игрового поля и зрителей. Оно должно не только защищать от дождя и других погодных "сюрпризов". В зависимости от давления нагнетаемого воздуха меняется степень прозрачности. Днем покрытие приглушает солнечный свет. Ночью - становится настолько прозрачным, что телевизионную трансляцию игры можно вести с зависшего над полем вертолета. Особый электронный дисплей охватывает внутренние пространства и представляет в реальном времени весь спектр информации о текущей игре, текст и изображения могут считываться в любой точке стадиона. Рельсовый челнок курсирует на протяжении всей игры, обеспечивая доступ в любые кафе и магазины этого спортивного комплекса.

       Связь виртуального мира и рафинированной машинной эстетики, о которой писал X. Рашид и которую он вместе с Г. Линном демонстрировал на Биеннале в Венеции, убедительно продемонстрирована в проекте Музея технологической культуры для Нью-Йорка. Такого профиля музей - оригинальная (в смысле - собственная, незаимствованная) идея группы, глубинный смысл ее - показ влияния, которое оказывает на параметры человеческого существования бурный всплеск информационных технологий. Комментарий Асимптоте: "Музей технологической культуры - это архитектура, где сходимость искусства, технологии, культуры и коммерции выявляется и артикулируется. Посетители имеют возможность познавать красоту и культурное значение технологических новаций практически так же, как мы привыкли переживать искусство, объекты, перформансы и даже науку в музейных залах конца XX столетия".

       В пространстве музея выделены зоны виртуального театра, кинотеатра, экспозиционного ареала, коммуникаций - галерей и спиральных рамп, а также 8-этажный административный и образовательный блок. Огромное внутреннее пространство способно вместить практически любые крупномасштабные экспонаты, медийные мероприятия и массовые представления. Формируется это суперпространство при помощи легких стальных конструкций в системе компьютерного моделирования и управления процессом реализации проекта. Оболочка из новейших материалов раскраивается по новой технологии, обеспечивая в итоге "тотальность" воспроизведения и восприятия видеосигналов, в силу чего физически грандиозное и громоздкое сооружение предстает как эфемерное - то ли существующее, то ли нет, во многих смыслах "текучее" (мечта всех "дигитальщиков"). Фотомонтажи как бы скользящего над водами аморфно-китообразного "мерцающего" тела - на фоне небоскребной застройки впечатляют даже больше, чем разрекламированные компьютерные перспективы гигантских внутренних пространств с взмывающими коммуникационными рампами.

       Естественно, в строительных реализациях группы Асимптота все скромней, проще - ни свирепой деконструкции, ни оглушающих размеров флюидностей и парения дигитальных блобов. Павильон, который они построили в 2002 году в Вене для выставки цветов, - привычная архитектура. Впрочем, если вдуматься: у воды, в зелени, вроде бы летящая в воздухе плоскость, "секущая" округлость из земли вздувающегося купола, этакий горизонтальный нимб вокруг полусфероида и динамичная линейная рампа - есть здесь нечто с компьютером генерированное. С другой стороны, такую архитектуру без труда можно запроектировать и обычными методами. Но это не для Асимптоте. Их мысли в ином. В том же 2002 г. в Касселе, Германия, на выставке Документа-11 во дворце (музее) Фридерицианум, где были экспонированы работы 116 авторов и авторских групп, Асимптоте представила "Флюкс-Спейс…" - нечто трудно поддающееся описанию, но тем не менее квалифицируемое авторами и критиками как "архитектурный объект", синтезирующий результаты "сканирования образов и звуков" трех сверхкрупных городов планеты.

       МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ:

Видео московской лекции Хани Рашида "Московский опыт".