|
(по материалам официального сайта мастерской Шигеру Бана www.shigerubanarchitects.com,
"Архитекторы рубежа тысячелетий" Рябушин А. В., www.roslik.ru)
Шигеру Бан (Сигеру Бан) родился в столице Японии
5 августа 1957 года, учился в США. В 1980 году он окончил Архитектурный
институт Южно-Калифорнийского университета, базирующегося в Лос-Анджелесе,
в 1984 году – нью-йоркскую Архитектурную школу The Cooper Union. Во
время учебы он работал, в частности, у Арата
Исодзаки. В 1984 году открыл в Токио свою архитектурную студию.
С 1993 году он преподавал архитектуру в различных японских университетах.
Шигеру Бан проектировал и реализовывал свои проекты, зарабатывал на
жизнь и еще находил время на свое хобби – архитектурные эксперименты.
Он получил ряд профессиональных наград, среди которых – звание лучшего
молодого архитектора года у себя на родине в 1997 году.
Несмотря на относительную молодость, Шигеру
Бан – человек сугубо серьезный и к профессии относится ответственно.
Главные две темы его работ имеют концептуальный смысл. В жилье его целью
было объединить национальные традиции и открытия архитектуры ХХ века,
раскрыв пространство по-максимуму. Серию своих экспериментов он объединяет
названием "Кейс-стади-хаус-программ", по-видимому, в память
о так же называвшейся прославленной калифорнийской инициативе конца
1940-х – начала 1950-х годов (Э.
Сааринен, Ч. и Р. Имсы и др.), только тогда речь шла преимущественно
о технологических усовершенствованиях, а сейчас, у Бана, о пространственных.
В бумажной архитектуре Бана (в данном случае,
речь не термине "бумажная
архитектура" , а о использовании бумаги в качестве строительного
материала) – экологический подтекст, подразумевающий повторное
использование материалов. Также они несут в себе идею мобильных домов,
имеющих низкую себестоимость, позволяющих решать проблемы лишенных крова
жертв катастроф. Этой теме Шигеру Бан уделяет главенствующее внимание.
Создавая дома для беженцев, архитектор не забывает об эстетической составляющей,
его постройки просты и, в тоже время, элегантны.
1995 год был необычайно плодотворным для Бана:
Создан проект для людей, потерявших крышу над головой
в рузультате землетрясения в Кобо. В зданиях, выполненных Баном, применена
стеклянная тара из-под пива с насыпанным внутрь песком (из нее он предложил
сделать фундамент здания), бумага послужила материалом для стен, а крышу
он создал из материала для изготовления палаток.
В том же году Шигеру Бан был назначен советником
ООН по ЧС.
В Кобо по проекту Шигеру Бана возведена Бумажная
Церковь. Строили ее добровольцы в сроки, чуть превышающие 1 календарный
месяц. В архитектуре Бумажной Церкви просматриваются барочные черты,
присущие Бернини, но в современном исполнении. Особенно барокко проглядывает
в колоннаде при входе. В основании церкви – эллипс из 58 стоящих вертикально
картонных труб, диаметром чуть более 30 см, заключенный в параллелепипед,
сделанный из светопропускающих элементов. Они приотворяются, раскрывая
зрителю священное ядро. Конструкция крыши напоминает зонт.
Тогда же он успел притворить в жизнь Бумажный Дом
в префектуре Яманаши, расположившийся на берегу озера Яманка. Здесь
читаются приемы, примененные архитектором в Бумажной Церкви. Перекрытие
выполнено из железобетона, при этом оно висит на стройных столбах, промежутки
между которыми остеклены и раздвигаются при желании, подобно традиционным
ширмам. Внутри также присутствуют картонные трубы, сгруппированные в
ограждение, которое отделяет жилое пространство и санитарно-техническую
зону. Ночью дом веером отбрасывает таинственные светотени.
И в том же 1995-м был построен Дом с занавесом,
через четыре года показанный в Нью-Йорке на выставке и разрекламированный
прессой. Трехэтажное сооружение возведено в Итабаши – пригороде Токио
– для семьи известного фотографа. Несмотря на скученность застройки,
дом на остром углу двух улиц открыт для обозрения с обеих сторон. Собственно
дом – почти квадратная в плане типично корбюзианская 3-х уровневая "этажерка"
на тонких колонках, проходящих все этажи насквозь. Применено раздвижное
остекление от пола до потолка. Плиты перекрытия над первым и третьим
этажами (собственно крыша дома) резко выдаются за границы квадрата до
красных линий остроугольного пересечения улиц, таким образом образуется
огромная веранда. По краю крыши устроен раздвижной занавес, сомасштабный
по размерам морскому парусу, которым можно закрыть веранду по периметру.
Первый этаж – открытое пространство "на ножках" для автомобилей. На
втором этаже – жилое пространство и фото-ателье, на третьем – спальни
семьи. Физическая и визуальная открытость регулируется различной степенью
"задернутости" занавеса. Днем свет и воздух свободно циркулируют в "этажерке",
вечером освещенный изнутри занавес фантастически пылает над уличным
пространством.
В середине прошлого столетия Мис
ван дер Роэ претерпел жесточайшую критику за свой столь почитаемый
Шигеру Баном дом Фарнсуорт – не могли простить "осквернения" приватности,
попытки ее приоткрыть. За полвека многое изменилось – заказы на "прозрачные"
дома, вероятно, есть свидетельства неких новых ценностей повседневной
жизни. В данном случае семья, живущая в этом месте в течение поколений
и тесно включенная в межсоседские контакты, хотела иметь возможность
непрерывного, что называется – непосредственного общения с соседями,
прохожими. Жизнь как на палубе корабля, на открытой сцене – таково было
задание, полностью совпавшее – редчайший случай! – с собственным профессиональным
интересом архитектора.
Из домов Шигеру Бана последующего периода также
значимы Дом девяти квадратов, Канагава (1997), где на сетке 3x3 м размещены
подвижные стенки, дающие возможность варьировать размеры и конфигурации
пространств. В Доме без стен, Каруидзава (1997), Шигеру Бан довел свою
идею "универсального пространства" и его раскрытости до предела. Бетонная
плита пола площадью 60 кв. м. мягко загибается по задней стороне дома
вверх, переходя в плиту перекрытия - крыши. Как пишут критики, дом подобен
сэндвичу из воздуха между двух плит. Опорные элементы – три исчезающих
тонких металлических стержня по фасаду. Стеклянные стены-экраны сдвигаются,
полностью раскрывая пространство одноэтажного дома в окружающую зелень.
Единственная уступка закрытости – скользящие экраны, которые могут изолировать
сантехническую зону.
Знаком высокого профессионального признания
стал заказ на сооружение из бумаги национального павильона Японии на
международной выставке ЭКСПО-2000 в Ганновере. Если бы его построили
так, как предлагал Шигеру Бан, было бы, вероятно, самое впечатляющее
сооружение на выставке и одновременно ее уникальный экспонат. Шигеру
Бан предложил выставочный зал, сомасштабный футбольному полю – 75x35
м, выполненный полностью из бумажных (картонных) конструкций. Однако
концептуально чистый замысел был "зарублен на корню" немецкими экспертами
в области статики, пожарными и вообще в связи с полным его несоответствием
существующим строительным нормам и предписаниям. Пришлось идти на компромиссы.
Пафос концепции порождался очевидным противоречием
темы ЭКСПО – "Устойчивое развитие" и неизбежным, плановым уничтожением
павильона через полгода. Отсюда максимальная ориентированность на утилизацию
и повторное применение материалов, изделий. В итоге главный зал – крупноволнистая
оболочка, как говорит Бан, сплетенная по образцу корзины из картонных
труб, плюс арки из клееной древесины, фиксирующие общую форму покрытия.
Водо- и огнеустойчивые бумажные мембраны, специально изготовленные в
Японии, скомбинированы с прозрачными пластмассовыми элементами. В опорах
оболочки использована сталь. Но фундамент все же не из бетона, а из
дощатых коробов, заполненных песком – вспомним применение тары в Кобо.
Внутри огромного зала были установлены выполненные
из бумаги "контейнеры" деконструктивных форм, часть из которых – офисы,
другие – "информационные узлы" на пути следования посетителей. Этот
путь – квинтэссенция авторских усилий. Поражал сам неохватный зал, какой-то
особый молочно-серебристый рассеянный свет внутри, ощущение некой отрешенности,
сюрреалистичности. Впечатление усиливалось по контрасту с различными
малыми пространствами "контейнеров", через которые человек проходил,
воспринимая их внутренний объем, интерьер, и затем опять – в огромность
дрожащего молочного света, видя необычные формы контейнеров уже снаружи.
Менялись направления и уровни движения, чередовались пространственные
и световые эффекты и режимы, казалось, сама плотность атмосферы разнилась
от места к месту, и в сознании все как-то сдвигалось, трансформировалось,
как бы отлетало от реальности, а вокруг все дрожал потусторонний мерцающий
свет... Безусловная творческая удача – даже при нарушении полноты авторского
замысла. В павильон Японии не иссякали длиннейшие очереди – на невиданную
архитектуру. К. Хаберлик пишет: "Возможно, Шигеру Бану больше повезет
в Америке, если он должен будет там вскорости строить новый перекрытый
двор для Нью-йоркского музея современного искусства".
Шигеру Бан продолжает экспериментировать: то предложит
для театра в токийском районе Гинза из картонных труб мобильную сцену
для различных школ национального сценического искусства, то – серию
быстро разворачивающихся укрытий для беженцев, о чем докладывал в Берлине
в 2002 году. Заслуживает внимания десятый по счету блок его "Кейс-стади-хаус-программ",
который сам автор назвал Оголенным домом. Он построен в Кавагое, примерно
в 20 км от Токио. Линейная структура его протяженных фасадов – полупрозрачные
пластины из специального пенопласта, вмонтированные в деревянный каркас.
Вечерами дом светится, напоминая традиционное японское жилище с бумажными
стенами. В плане дом – удлиненный прямоугольник размером 25x6 м. Высота
4 м. Лишь небольшая часть прямоугольника занята фиксированной сантехнической
зоной. Остальное пространство свободно – в соответствии с пожеланием
заказчика, чтобы все пять членов семьи (папа, мама, двое маленьких детей
и бабушка) имели минимальные возможности для уединения – в пользу разнообразной
совместной деятельности в большом общесемейном пространстве. Зоны уединения
– четыре полых куба (два больших и два малых) на колесиках, с матами-татами
внутри и с задергивающимися занавесками. Кубы могут как угодно размещаться
в пространстве интерьера или даже выкатываться на веранду – в огромном
пустом зале не остается ничего, кроме стационарного "шинкелевского"
стола на толстенных ногах и кухонного блока, который отгораживается
занавеской. Каждый куб можно присоединить к электросети и системе кондиционирования.
Кубы едва достигают половины высоты зала, их плоские крыши – дополнительные
площадки для детских игр. Вроде бы, странноватое пожелание заказчика,
радикально выполненное архитектором, а на самом деле – трансформация
национальных особенностей быта и жилища Японии, где традиционно мало
места для уединения и фактически нет пространственно закрепленных, фиксированных
функциональных зон.
С одной стороны сильно разнящиеся между собой
сооружения Шигеру Бана, тем не менее очень авторские, явно одной рукой
рисованные. При всей модерновости несомненна печать особой изысканной
японской эстетики. Это, конечно, плод осознанных усилий. Вообще, эстетической
стороне архитектуры Шигеру Бан уделяет особое внимание: "Даже в зонах
катастроф я стремлюсь создавать выразительную архитектуру, которая трогает
души людей и облегчает им жизнь. Если бы я не исходил из этого, то не
мог бы создавать произведения архитектуры и одновременно исполнять свой
общественный долг".
Р.
Виньоли, автор самого большого и дорогого в мире токийского Международного
культурного форума, пригласил Шигеру Бана участвовать в конкурсе на
высотное сооружение-мемориал на месте катастрофы 11 сентября. Бан колебался
– был поглощен разработкой прелестной крохотной капеллы из бумаги, посвященной
той же трагедии. После показа проекта на специальной выставке в Манхэттене
"погрузился" в большой конкурс. Победа не случилась. Были предложены
три варианта, наиболее интересный – опять же две башни, решетчатые прозрачные
структуры, внутри которых "парят" объемы. Разумеется, вспоминали Башню
Татлина. Но самая явная отсылка – взорванные
башни МТЦ. "Ничто, – пишет Бан, – не может вытеснить образ
Башен-близнецов,
он неистребимо врезался в память".
Как истинный художник, Шигеру Бан не боится,
в каком-то смысле даже ищет препятствий – их преодоление становится
внутренней пружиной проектов: "Мне до сих пор невероятно везло –
большинство моих клиентов – бедные люди". И он очень демократичен
– без оглядки на состояние, статус. Когда строительство собственного
дома грозило перерезать соседям привычную короткую дорогу, он поднял
его "на ножки". Шигеру Бан вспоминает: когда после лекции в Бейруте
его спросили, как можно одновременно работать и для бедных, и для богатых,
он ответил, что "улыбка благодарного человека одинакова, независимо
от того, богат он или беден".
-----------------------------------------
Материал © ARCHITIME.RU
КОПИРОВАНИЕ ТЕКСТА И ФОТОГРАФИЙ ЗАПРЕЩЕНО БЕЗ АКТИВНОЙ ССЫЛКИ НА ARCHITIME.RU
-----------------------------------------
|
